В данной статье рассматриваются аргументы в пользу существования Бога в мусульманской рациональной/философской теологии (калам). Методы доказательства существования Бога, предложенные мутакаллимами, представителями ведущих школ калама (мутазилизм, ашаризм и матуридизм), объясняются в связи с их поисками логического обоснования коранического утверждения о Боге как первоначале и причине творения мира. Из трех видов аргументации в пользу существования Бога (космологическая, телеологическая и онтологическая) мусульманские теологи в основном предпочитали космологическое доказательство. Хотя они не исключали телеологическую аргументацию из числа доказательств бытия Бога, она играла вспомогательную роль. Некоторые видные ашаритские теологи, как, например, ал-Газали, сочетали аргументы в пользу существования Бога с доказательствами, заимствованными из фалсафы. Особое внимание в статье уделяется доказательствам бытия Бога в учении Абу Мансура ал-Матуриди, основоположника и эпонима матуридитской школы. Это объясняется тем, что ее представители распространяли учение ал-Матуриди среди мусульман ханафитов Мавераннахра (Средняя Азия), Казахстана, Волго-Уральского региона, а также европейской части и Западной Сибири бывшей Российской империи.

Статья посвящена исламскому неомодернизму — современному направлению исламской мысли, сочетающему в себе элементы классической традиции, модернизма и достижения мирового исламоведения. В краткой форме излагается суть понятия обновления (тадждид) в исламе и место неомодернизма в этой традиции, называются его представители. Также предлагается авторская реконструкция неомодернистской обновленческой программы, которая вобрала в себя ключевые идеи разработанных в рамках неомодернизма проектов преобразования интеллектуальной сферы и социальных институтов. Программа состоит из десяти пунктов и рассматривает вопросы методологии, онтологии, теории откровения, иджтихада, теории Сунны, деконструкции исламской традиции, социально-политической теории, плюрализма, соотношения универсальных принципов ислама и конкретного цивилизационного контекста, а также стратегии будущего. Главный вывод статьи состоит в том, что союз неомодернизма и современного исламоведения будет определять в ближайшие десятилетия интеллектуальную повестку дня в исламе.

Данная статья посвящена творчеству Насра Хамида Абу Зайда (1943–2010) — египетского мыслителя, профессора Каирского университет и одного из ведущих либеральных теологов ислама. В работе подробно исследуется жизненный и научный путь Насра Абу Зайда, в том числе описывается судебный процесс по так называемому «делу Абу Зайда», вызвавшему резонанс не только в мусульманском, но и в западном мире и послужившему причиной эмиграции мыслителя из родной страны. Также автор анализирует основные идеи Абу Зайда, повлекшие критику со стороны приверженцев традиционных взглядов и ставшие поводом для обвинения ученого в вероотступничестве.

Связь политики с религией можно назвать характерной чертой ислама. Согласно его канонам решение всех вопросов — социальных, экономических и политических — должно в обязательном порядке опираться на правила божественного закона (шариат) или хотя бы не противоречить сущности исламских принципов. Несмотря на это, политическая доктрина ислама — халифат, являясь основной средневековой мусульманской политической мысли, вызывала множество разногласий из-за отсутствия установлений о характере власти в Коране и Сунне. Многие ученые исламского мира, понимая истоки проблемы, пытались предложить свои концепции исламской политологии. Однако даже наличие политических идей в этих сочинениях о халифате не помогло создать целостную теорию государственно-правовых отношений в исламе. Посвященные в основном искусству власти и описывающие нормы поведения правящей элиты, эти сочинения составлялись в основном для решения насущных государственных задач. Исламский опыт мыслителей, написавших эти произведения, оправдывает присутствие в них исламского элемента. Искусство управления открылось для них с момента появления в их жизни исламской  практики. Но существовали теории исламской политической мысли, которые основывались на Коране и Сунне. Ал-Маварди, известный мусульманский ученый XI века, автор трудов по теории государства и права, был из тех, кто стремился к формированию целостного представления о системе власти в халифате. Его трактаты по исламской политической теории и высказанные в них идеи оказались актуальными не только для современников ученого, но и для последующих поколений исламских мыслителей, которые считали ал-Маварди авторитетом в этой области знания. Важно отметить, что ал-Маварди был первым ученым, кто разработал теорию имамата/халифата с учетом тех политических реалий, в которых он существовал. 

В статье исследуется вопрос о соотношении норм адата и шариата, с одной стороны, и советских законов — с другой, в семейном быту кумыков в первые десятилетия советской власти. В этот период на территории Советского государства, в том числе в Дагестане, активно внедрялась советская правовая доктрина с ее законами и правилами. Преобразования, происходившие в первые годы советской власти, затронули не только регионы Центральной России, но и более отдаленные ее территории — такие, например, как Северный Кавказ, и Дагестан в частности. Одним из коренных народов, его населяющих, являются кумыки — тюркский этнос, проживающий на территории Прикаспийской низменности (численность около 400 тыс. человек). Новые законы Страны Советов часто противоречили традиционным нормам кумыков. Противоречие это существовало во многих вопросах, в том числе семейно-бытовых. На первых порах советское руководство поддерживало нормы адата и шариата. Отсюда дуализм в решении вопроса, скажем, о заключении брака, который допускался и по советским законам, и по законам шариата. Однако к концу 20-х годов XX века против адатско-шариатских норм развернулась идеологическая кампания. В 1927 г. шариатский брак в Дагестане был запрещен советской властью.

Одним из наиболее опасных стереотипов, порождающих предубеждение, дискриминацию и даже агрессию, в современном мире является исламофобия. Виновны в ее появлении политики, ученые, богословы, обыватели. Ответственность за умножение и распространение стереотипов лежит на средствах массовой информации (СМИ). Представители СМИ зачастую не отличают само вероучение от убеждений его последователей. Ислам и мусульмане — не синонимы, поскольку речь идет о поведенческих парадигмах. Такие оценки ислама, как радикализм, фанатизм, нетерпимость, терроризм и т. д., не оправданны и противоречивы. В статье обосновывается недопустимость использования самых распространенных полюсных прилагательных «радикальный» и «традиционный» в определении ислама. Предлагается проводить принципиальное различие между мусульманами — действующими лицами на политической арене — и мусульманами — участниками идейно-теологической полемики. В первом случае было бы адекватным называть «радикалов» воинственными фанатиками, а «традиционалистов» — толерантными мусульманами. Во втором случае речь могла бы идти о мусульманах-ортодоксах, с одной стороны, и обновленцах-реформаторах — с другой. Также в статье подчеркивается необходимость свободной полемики в мусульманском сообществе с участием как авторитетных теологов, так и рядовых мусульман. Подобного рода дискуссии могли бы помочь ученым и представителям СМИ освободиться от стереотипов, которые провоцируют исламофобию. 

Статья посвящена анализу особенностей достаточно специфического проекта политического ислама, продвигаемого Исламской Республикой Иран. В основе иранского исламизма лежат идеи аятоллы Хомейни об идеальном «исламском государстве», в котором ислам находится в тесном соприкосновении с политикой, с управлением страной. После смерти аятоллы Хомейни новая элита страны продемонстрировала более прагматичное отношение к вопросу о миссии по распространению шиитской версии ислама. В частности, ставка была сделана на сближение с теми странами и группами, которые проявляют к Тегерану дружеские чувства. Во многом это касается стран Арабского региона, в которых присутствует либо преобладает шиитская община. Одним из таких государств является Йемен. В статье подробно рассматривается вопрос об участии Ирана в йеменском кризисе, в котором Тегеран с помощью зейдитской группировки хуситов пытается укрепить собственные позиции, предотвратив тем самым усиление саудовских позиций в регионе.

Статья посвящена такому актуальному в современной политологии явлению, как этнополитический процесс, а также теоретико-методологическим основаниям изучения крымскотатарского этнополитического процесса, который представляется одним из наиболее неоднозначных и противоречивых кейсов не только в современной России, но и в мире. Противоречивость характера крымскотатарского этнополитического процесса детерминирована спорностью с точки зрения международного права территории Крыма — основного ареала протекания данного процесса. Особое внимание в статье уделяется теоретическим и методологическим особенностям изучения этнополитического процесса как категории политической науки. Раскрывается сущность и содержание такого явления, как этнополитическая мобилизация и возможность использования теоретических наработок в этой области для изучения крымскотатарского этнополитического процесса.

В статье анализируется религиозная ситуация в Кыргызстане, а также рассматриваются проблемы, которые при определенных условиях могут стать факторами роста религиозного радикализма в стране. Кроме того, описаны усилия правительственных структур Кыргызстана по упорядочению деятельности религиозных организаций и течений для обеспечения условий по сохранению светской модели государства и реализации свободы вероисповедания в Кыргызстане. Отдельно анализируются идеологические мотивы, побудившие наших граждан участвовать в cирийском конфликте, а также масштабы процесса увеличения сторонников экстремистских и террористических организаций и среди них — женщин. В заключительной части автор дает рекомендации по снижению уровня радикализации, которые могут быть реализованы путем четкой и детальной оптимизации государственной политики в сфере религии.

Настоящая статья посвящена вопросу о влиянии клановых отношений на развитие пиратства в регионе Африканского Рога. Автор полагает, что наличие устойчивых клановых связей внутри Сомали препятствует возможному внешнему, международному, решению проблемы пиратства. Следовательно, выявление структурных взаимосвязей внутри сомалийского общества может оказаться важным для понимания политической и социально-экономической ситуации на данной территории, а также будет способствовать более полному пониманию внутренних причин международной проблемы пиратства на Африканском Роге.