Вступительное слово.

29 июня 2014 года Абу Бакр аль-Багдади, лидер ИГИЛ («Исламского государства Ирака и Леванта»), провозгласил себя халифом, а подконтрольные его движению территории Сирии и Ирака — халифатом. Для внешнего мира произошла смена вывески из ИГИЛ в ИГ («Исламское государство»). Провозглашение исламского халифата стало новым качественным этапом в становлении движения, которое возникло около 10 лет назад как региональное отделение «Аль-Каиды». Это событие вызвало паническую реакцию на Западе. Президент США Барак Обама назвал ИГ «раковой опухолью», которую необходимо удалить. США собирают международную коалицию для оказания военной помощи иракским курдам и шиитскому правительству в Багдаде, борющимся с ИГ, не исключена и международная военная операция. Одновременно создание ИГ стало важнейшим мотиватором для исламистов во всем мире, которые прибывают в район боевых действий. Столь бурная реакция Запада вызвана, очевидно, не только военными успехами ИГ на фронтах Ирака и Сирии, но и сутью самого проекта под названием «халифат», который представляет угрозу геополитическому балансу на Ближнем Востоке и ставит под вопрос существование практически всех правительств региона.

После событий арабской весны положение женщин в Сирии обострилось катастрофическим образом.

США разворачиваются к вратам ада.

Нельзя понять, что такое ИГИЛ, не зная историю ваххабизма в Саудовской Аравии.

Могут ли Россия и Америка объединить свои усилия для того, чтобы уничтожить Исламское государство?

Обама не сможет разгромить Исламское государство.

На одном мусульманском интернет-сайте был поднят следующий вопрос: должна ли женщина принимать участие в джихаде? «Совместимы ли джихад и женщина? Идет ли речь о джихаде как пропаганде или как о войне против неверных?» Ответ Постоянной комиссии по академическим исследованиям Саудовской Аравии выглядел сле- дующим образов: «Женщина не обязана участ- вовать в джихаде, и мусульмане не привлекают женщин к джихаду». Иначе говоря, женщинам не следует сражаться с «неверными».

«Братья-мусульмане», ХАМАС, «Аль-Каида», Исламское государство, «Боко Харам»… За общей «салафитской» матрицей скрывается бесконечное множество движений, от первых умеренных исламистов до сегодняшних радикальных экстремистов и бойцов мирового джихада. Попробуем разобраться, что к чему.

Прошла половина 2014 года, но единственной примечательной чертой, международного лан- дшафта стало расширение геополитического конфликта. Почему это должно нас беспокоить? В чём заключается коллизия, что это значит для глобальной экономики? Что мы должны думать о геополитике?

Мои мысли на эту тему, окидывая взглядом на четыре ключевые геополитические части – находятся в Евразии, на Ближнем Востоке, в Азии и трансатлантической геополитике.

О вызовах, связанных с подъемом радикального исламизма и их влиянии на внешнеполитический курс России «Русская Idea» побеседовала с президентом Института Национальной стратегии Михаилом Ремизовым.

Варварские поступки мусульманских террористов вновь поднимают вопрос о месте насилия в исламе и его священном писании. Если религия создает насилие, человек формирует религию для его оправдания и регуляции.